Тень воина - Страница 63

Олег начал понимать, как себя чувствовали многочисленные завоеватели, не раз пытавшиеся подчинить себе бескрайние степи. Но, в отличие от греков, персов и прочих искателей славы, чьи черепа стали впоследствии пиршественными чашами, ведун точно знал, куда наступать, — а потому рано или поздно половцам придется забыть о своей тактике бесконечного изматывания и просто встать на пути, чтобы защитить родное кочевье.

— Половцы!!! Половцы!

В этот раз степняки мчались навстречу довольно крупным отрядом, не меньше полусотни. К счастью, в степи подкрасться незаметно почти невозможно, и охотники обнаружили верховой отряд за несколько километров.

— Заводных назад! — скомандовал Середин. — Копья к стремени, луки приготовить.

Снизив скорость, ратники отпускали поводья заводных коней, сдергивали с вьюков рогатины, кидали их наискось на седла, прижимая ногами; подтягивали удобнее под руку саадаки, снимали с них крышки, доставали обтянутые кожей и залитые лаком двуплечные луки. Заводные кони, которых больше никто не тянул вперед, смещались в задние ряды войска, и охотники постепенно сбивались во всё более плотный строй. Олег подумал о том, что ватажников Княжича в крепких добротных доспехах было бы неплохо выставить в первый ряд — но на столь сложное перестроение времени уже не оставалось.

— Вперед, вперед! — Ведун перешел на рысь, затем — в галоп. Сила русской рати не в меткости. Ее сила в дружном копейном ударе, сметающем всё на своем пути. Чем быстрее сойдется конница — тем скорее закончится битва, тем меньше охотники понесут потерь.

Половцы продолжали двигаться широкой рысью, однако сворачивать пока не собирались. Километр… Полкилометра… Быстро защелкали тетивы луков, воздух словно заштриховали легкие прикосновения острого карандаша. Совсем рядом с ведуном всхрапнула от боли лошадь, сбилась с шага и кувыркнулась через голову. Затем еще одна, еще, визгливо закричал кто-то из ратников. Впрочем, из рядов половцев стрелы тоже выбивали одного всадника за другим. Не меньше десятка степняков потеряли лошадей и теперь пешими убегали прочь. Один вовсе остался лежать распластанным, другой отползал на четвереньках, приволакивая ногу.

— Не пожалеем живота своего! — заорал Олег, опуская рогатину.

До половецкой лавы оставалось всего ничего, он уже прекрасно различал плотно стиснутые губы врагов, холеные усики, свисающие из-под шапок косички, темные зрачки.

— Ур-р-ра-а-а!!!

Практически одновременно и степняки, и русские кинули луки в колчаны, схватились за копья, опустили острия — хряс-сь! От края до края ратей послышался одновременный треск. Копья пробивали щиты, ломались, попадая в луки седла, пробивали доспехи и тела.

Олег наметил себе в противники морщинистого, явно опытного половца. Они встретились глазами, степняк чуть заметно улыбнулся, выпрямился и напрягся, метясь Середину прямо в лицо.

«В глаз, что ли, попасть хочет?» — успел удивиться ведун и, когда его копье уже почти коснулось щита степняка, резко опустил голову. Удар — с коротким свистом вражеский наконечник чиркнул по стали толстого остроконечного шлема, одновременно правую руку резко дернуло назад: как Олег и ожидал, острие его новенькой рогатины, вонзившись в щит, не дало половцу отвести удар вскользь, прижало к телу и, пробив дерево, вошло в живую плоть. Ведун отпустил засевшее во враге оружие, рванул саблю, готовясь к новой схватке — но половцы, не выдержав столкновения с более многочисленным врагом, уже поворачивали коней, со всей силы пинали их бока шпорами и плашмя охаживали мечами крупы коней.

— Геть! Геть! Геть!

— Бей татей! — с разбойничьим посвистом кинулись в погоню охотники. — Ур-р-ра!!! Бе-е-ей!

— Назад! Стой! Назад! Ко мне! Стой!!! — заорал ведун.

— За мной! Бей их, бей! Всё наше будет! — доносился в ответ веселый звонкий голос Княжича.

— Проклятье, сто-ой!

— Бей их, за мной!

Улепетывающие половцы промчались мимо своих спешенных собратьев, четверых прямо на ходу подхватили, забросив на крупы коней, остальным не повезло, и мгновением позже проносящиеся русские ратники походя порубили их сверкающими клинками. Конница стремительно уносилась к горизонту, а вокруг Олега осталось всего чуть больше сотни людей, которые услышали его приказы и, что немаловажно, — решили исполнить их, а не увлечься веселым разбойничьим «Бей!». Захар, почти все суравские, Буривой.

— Почему стоим, воевода?! — горяча копя, смотрел Буривой то на ведуна, то на удаляющихся товарищей. — Без нас ведь всё поделят!

— Без нас не начнут… — хмуро ответил ведун, оглядывая воинов. — Одинец?!

— Здесь я, дядя Олег! — из-за спины ответил паренек. — Чего стоим, воевода?! Побьют ведь без нас!

— Не побьют, — отрезал Середин. — А Малюта где? Умчался? Идиот!

— Я не понимаю, воевода! — громко потребовал ответа Буривой. — Почему мы стоим?!

— Потому что для разгрома половецкого я хоть часть рати спасти должен.

— От чего спасти?!

— От засады, — подъехал к горожанину Олег. — А ну, скажи, что бы ты сделал, коли прослышал, что враг к кочевью твоему подступает?

— В крепости заперся.

— Нет у них крепости… — покачал головой Середин. — Зато привычка к маневрам широким по степи есть. Я бы на месте хана Биняка верст за двадцать отряд отправил, чтобы сечу завязал да отступил притворно к самому кочевью. А сам силу бы копил, до последней минуты воинов новых, что с пастбищ подходят, ждал. За двадцать верст погони враг бы мой сам устал и лошадей измотал. Вот там, у кочевья, я бы и врезал со всей силы по уставшим разбойникам, да свежей силушкой…